Не навреди

Не навреди. И обязательно помоги

Один день из жизни отделения анестезиологии и реанимации

Что мы знаем о работе врача-анестезиолога-реаниматолога? Наверное, большинство представляет себе доктора, который одним уколом отключает наше сознание перед операцией и бесследно исчезает. Однако функции анестезиологов-реаниматологов гораздо шире, и об этом мы расскажем в нашем материале.

Знать всё
Существует множество медицинских специальностей: эндокринолог, невропатолог, инфекционист, терапевт и так далее. Каждый врач лечит пациента в рамках своей специализации. Если лечение проходит по стандартной схеме, пациент выздоравливает. Но если  болезнь приобретает неконтролируемый характер, и пациент впадает в критическое состояние, за спасение берется реаниматолог. Лишь когда он стабилизирует больного, выведет его из критического состояния, пациента вновь направляют в профильное отделение.
Анестезиологи-реаниматологи обладают обширными знаниями в области психологии, физиологии, патофизиологии и фармакологии. В их руки попадают пациенты с различными диагнозами, и чтобы помочь им, необходимо знать все о критических состояниях в смежных медицинских специальностях, таких как: терапия, хирургия, травматология, акушерство и гинекология, патология детского возраста, неврология, инфекционные болезни, токсикология и многих других.

Праздники? Забыть!
В отделении анестезиологии и реанимации Окружной клинической больницы трудятся порядка 120 сотрудников.
Утро в отделении начинается с обхода палат, осмотра пациентов, обсуждения диагнозов, отчета дежурной бригады. В обходе участвуют профильные специалисты.
«Спасибо за смену, до свидания!», – с этими словами медицинская сестра-анестезист Зульфия Кабирова покидает детскую палату и уходит домой. Ее ночное дежурство закончилось. А для врача-анестезиолога-реаниматолога Елены Бебякиной новый рабочий день только начинается.
– Каждый день с понедельника по пятницу мы работаем с 8 до 16, как говорится, «работаем на плане» – делаем все по графику, выполняем плановые оперативные вмешательства, – рассказала врач. – А после 16 часов не все расходятся домой. Часть медперсонала остается на ночное дежурство. В субботу и воскресенье также некоторым сотрудникам можно забыть про сон. В эти дни проходят суточные дежурства. В этот раз я дежурила в воскресенье, а сегодня, в понедельник, осталась как плановый анестезиолог. Получается, что кому-нибудь приходится в неделю отрабатывать больше суток.
Бригада дежурных в ночную смену – это 5 врачей, 9 медсестер, 4 санитара.
Дежурства могут выпасть на любой день недели и года. Праздничные выходные? Забыть! К сожалению, болезни и несчастные случаи не спрашивают, когда им случиться: в Новый год, масленицу или Вороний день. В тяжелых случаях только анестезиолог-реаниматолог может спасти жизнь пациента. А значит, он должен быть «на посту» круглосуточно.
Здесь, в детской палате, три койки для детей. Две из них заняты: у девочки декомпенсированный сахарный диабет, а трехлетнего мальчика вчера привезли с судорогами.
– Результат лечения детей получаем достаточно быстро, потому что дети чаще не имеют никаких фоновых заболеваний. Таких пациентов называют благодарными. Вчера оба поступили в тяжелом состоянии, а сегодня они разговаривают и уже ждут перевода в профильное отделение для дальнейшего лечения.
Третья койка для самых маленьких – малышей от 28 дней. Но, к счастью, она пустовала.
Кроме коек и рабочего места врача в палате стоит множество разных приборов, мониторов, шкафы с медикаментами, инфузоматы, дозаторы. Разглядывать все можно очень долго.

Раз! И уснул
Старшая медицинская сестра-анестезист Марина Москвина, которая работает здесь с 1982 года, провела меня по отделению, рассказала обо всем, что мой мозг мог усвоить и даже более того.
Итак, выходим из палаты. На 9.30 назначена магнитно-резонансная томография (МРТ) головного мозга 3-летнего Максима в онкологическом центре. Процедуру будет проводить заведующий отделением анестезиологии и реанимации Владимир Власов. И мне позволили на ней присутствовать.
Мы буквально летим с Мариной Валентиновной на исследование по длинным коридорам клинической больницы, запомнить дорогу я даже не берусь. Успеваю только придерживать халат, чтобы не слетел, и рассмотреть детский чемодан, который везет впереди себя старшая медсестра.
Оставляем при входе в кабинет все металлическое. Заходим. Перед глазами возникает огромный томограф, рядом различные приспособления, мониторы. Воздух здесь заметно прохладнее. Оказывается, по технологии его температура поддерживается на отметке +19 градусов по Цельсию, чтобы охлаждать тело, потому что во время процедуры тело человека нагревается на два градуса.
Важно, чтобы ребенок во время процедуры не двигался. Но сложно представить, как малыш будет спокойно лежать, пока находится в этом аппарате 15 минут. Поэтому ему введут анестезиологическое пособие (правильно говорить не наркоз, а именно анестезиологическое пособие). Кстати, если кто думал, что анестезиолог приходит перед операцией, ставит обезболивающий укол и уходит, спешу вас разуверить.
– Анестезиологическое пособие состоит из многих составных частей и нескольких этапов. Нет такого: раз! и уснул человек. Современное анестезиологическое пособие включает в себя обезболивание, выключение сознания при необходимости, обеспечение адекватного газообмена, обеспечение поддержки кровообращения и поддержки показателей гомеостаза. Сначала идет вводный наркоз, потом - поддержание анестезии, которая продолжается все необходимое для операции время, и потом пробуждение. Во время и перед операцией проводим соответствующие наблюдения за больным. К нему подключаются наркозный аппарат, мониторы. При анализе параметров, которые фиксируются следящей аппаратурой, мы видим состояние сердечно-сосудистой и дыхательной систем, уровень сознания, выраженный в цифрах, функцию почек, глубину анестезии по уровню сознания, концентрацию препаратов, которая находится в организме пациента», – пояснил Владимир Юрьевич.
Каково? Сможете повторить вышесказанное? В общем, все гораздо сложнее, чем многие себе представляют.
Анестезиологические пособия выбираются соответственно тяжести проводимой операции, исходного состояния пациента, наличия сопутствующих патологий, врожденных заболеваний. И, кстати, развеем миф: в медицине сейчас используется современная анестезия, которая не влияет на головной мозг и умственные способности после ее использования, в отличие от той, что была больше 50 лет назад.
Как только заработал томограф, мы из кабинета переходим в пультовую. Здесь на экранах мониторов отображается процесс сканирования мозга. Денис Табушаков, лаборант, следит за ходом исследования. Спустя 15 минут исследование окончилось, мальчик приходит в себя. К этому времени папа уже с ним рядом.

Пчелиный улей
Вновь возвращаемся в отделение анестезиологии и реанимации. Движение интенсивное, со всех сторон звучат медицинские термины, диагнозы, проносятся сотрудники отделения с аппаратурой, то и дело пациентов перемещают на больничной койке-каталке. Здесь все строго, каждый знает свою задачу, выполняет функции точно по инструкции. Здесь нет сомнений, нет долгих раздумий – действовать нужно быстро, решительно, профессионально. Не удивительно, что в этом отделении никакого поручения мне дать не могли, это не то место, где можно утолить праздное любопытство и пробовать себя в разных ипостасях. Да и захотелось бы мне этого? Я волновалась при входе в каждую палату – лишь бы не помешать доктору и медсестре в ответственный момент.
В реанимационных палатах вся обстановка по одному типу. Разные только пациенты. Каждый из них имеет свою историю, свою причину попадания в это отделение. Здесь нет «легких» больных. Только тяжелые. И медицинские работники ежедневно делают все возможное, чтобы спасти пациента.
Заходим еще в одну палату. Здесь мы застали на рабочем месте Наталью Волкову. Врачом-анестезиологом-реаниматологом она работает с 1995 года. Под ее присмотром два пациента. У одного – септический шок, ему необходимо стабилизировать давление. Еще один мужчина – с дыхательной недостаточностью, ему производится искусственная вентиляция легких.
Работа в реанимации – это испытание на выдержку, стойкость. Каждый пациент важен и требует к себе серьезнейшего подхода. И, конечно, за каждого больного здесь переживают, и не только в стенах больницы.
– Допустим, я провела анестезиологическое пособие, пациент на пробуждении, а мой рабочий день закончился. Находясь дома, звоню и спрашиваю: все ли нормально, как пациент, – рассказала Наталья Волкова. – Иногда дома обдумываешь лечение, перезваниваешь на работу, что-то меняешь.
Заходим в палату №3.
– Эта машина осуществляет программу гемодиализа. Она проводится в течение суток, двух – сколько нужно каждому пациенту. Этот кабинет действует уже около 20 лет. Здесь же находится интенсивная терапия, стоят аппараты искусственной вентиляции легких, у постели каждого пациента мониторы, столики для кормления, – рассказала Марина Москвина.
Кстати, о кормлении. Многие больные могут питаться только через зонд – специальную трубку. Для кормления здесь используют уже готовые, жидкие сбалансированные смеси заводского производства. Все калории учтены. Это очень удобно.
«Когда сердце нужно завести, работаем дефибриллятором», – сказала Марина Валентиновна, а в моей голове уже проносятся сцены спасения людей, разряды тока, грудная клетка то вверх, то вниз… Пытаюсь усмирить разбушевавшееся воображение.
Кстати, медицинские сестры-анестезисты не только ставят уколы и капельницы. Они круглосуточно наблюдают за самочувствием больных, ежедневно меняют постельное белье, следят, чтобы пациенты были вымыты, ногти у них были подстрижены, «универсальные солдаты, которые умеют все» - так их называет Марина Валентиновна. Бывает, пациенты здесь лежат и по полгода. Кроме того, медсестра должна уметь слышать и врача, и больного.
– В этом отделении остаются те, кто может работать по своим физическим и моральным качествам. Бывает, родственники пациентов не понимают при общении с нами какие-то термины медицинские, диагнозы и начинают паниковать, плакать. Мы стараемся их успокоить, по возможности все объяснить. Самое главное правило: не навреди. Навредить ведь можно не только действием, но и словом. Нужно правильно выбирать интонации, выражения, даже своим видом можно навредить. То есть нужно вживаться в каждую ситуацию, – подчеркнула Марина Москвина.

Только спокойствие!
За завесой отделения анестезиологии и реанимации кроется огромная и тяжелейшая работа. Борьба за жизнь – как часто мы слышим эти слова по телевизору или во время медицинских праздников. Но постойте минуту, подумайте, что стоит за этими словами… Глухой стон и мольба о спасении, пограничное состояние между жизнью и смертью, плач родственников пациентов, механические вдохи и выдохи, гул от аппаратов искусственного дыхания, постоянное напряжение, поиски решений и методик лечения, поиск той самой спасительной ниточки во всевозможных книгах, пособиях, своем опыте и опыте коллег.
В год в отделении выполняется свыше 7500 анестезиологических пособий, из них около 1500 детям в возрасте от 28 дней. Вдумайтесь в эти цифры. Ведь каждый раз врач-анестезиолог-реаниматолог берет на себя ответственность за чужую жизнь, отключая сознание пациента. Теперь все в руках медицинской команды.
Со стрессами каждый борется, как может.
Людмила Фиронова 10 лет работает медсестрой-анестезистом. У нее есть хобби – вышивание крестиком, этим «заразились» и другие медсестры.
Еще одна медсестра-анестезист Айсулу Курмангулова также вышивает крестиком, а еще занимается выращиванием фиалок. «Здесь, в реанимации, работают самые стойкие, самые стрессоустойчивые, те, кто любит свою работу. Характер у нас закаленный. Если все воспринимать близко к сердцу, то работать здесь невозможно», – подчеркнула Айсулу.
Андрей Зарубин, врач-анестезиолог-реаниматолог с 36-летним стажем. Только что выполнил операцию – тромбэктомию из брюшной аорты – сложная операция, которая длится примерно шесть часов.
– Рецепт спокойствия пришел ко мне не сразу. Сейчас знаю, чем меньше думаю о работе в нерабочее время, тем мне легче, - поделился Андрей Зарубин. – А главный принцип во всей медицине определил еще Гиппократ: «Не навреди». А потом помоги больному всеми доступными методами и средствами.

Анжела Безпрозванных