Арифметика добра: научиться любить головой

Перед Новым годом мы побывали у многодетной семьи Николая и Анны Трофимовых. Первым встречать гостей на порог бросился Арсений – четырехлетний мальчишка с темными курчавыми волосами и озорным неунывающим взглядом – точь-в-точь, как у мамы. Представился изобретателем. Полуторогодовалая светловолосая малышка Ксю настороженно выглядывала из соседней комнаты.
– Она не любит незнакомых, – говорит Анна, баюкая на руках малыша. Гордею всего полтора месяца. Он у Трофимовых третий. Ксюша привыкла, что родители носят на руках ее, и немного ревнует. Но, когда братик один – ложится рядом, обнимает и целует.
Прежде чем оказаться дома, Ксюша 4 месяца провела в больницах. Видела только белые стены и людей в масках, которые изредка в резиновых перчатках брали ее на руки. Узнать, что такое настоящая жестокость и боль, ей пришлось с самого рождения. Мама оставила малышку в роддоме в Сургуте. В полтора месяца девочке сделали сложную операцию на сердце, а в два – привезли в Урай. За несколько месяцев жизни у Ксюши накопилась целая стопка отказов. От потенциальных родителей, которые стоят в очереди на младенцев. Ее много раз смотрели, но никто не решался взять.
– Может, потому что слабенькая была. Ее оперировали в полтора месяца с весом 2 300 гр. Хотя родилась она доношенная, – поделилась Аня. – В Урае ее, кроме нас, никто не смотрел. В Доме малютки, откуда мы ее забрали, она находилась в карантинном блоке. Нам даже показывали ее через стеклянную перегородку.
Ане всего 25 лет, на вопрос, что подвигло ее на такой шаг, отвечает, что больше всего на это решение повлияло то, что ребенок у них с мужем «получился» не сразу. Всерьез задумавшись о преемстве, она стала вникать в эту тему, листать фотографии в федеральной базе сирот. А тут как раз мама Ани (которая в тот момент работала в «Знаменке») начала поднимать проблему сиротства на страницах нашей газеты, а спустя какое-то время взяла под опеку двухлетнюю девочку.
– Когда появилась сестренка, я все это увидела изнутри, пережила, – вспоминает она. – Конечно, в момент адаптации с ней было сложно. Но, знаете, как меняется ребенок в семье? В два года она носила одежду на 7 месяцев, не разговаривала и не ходила. Дома же она встала на ноги и пошла буквально через 3 дня. Значит, причина задержки развития была не в физиологии, а в условиях жизни, эмоциональном состоянии. Просто некому было протянуть к ней руки и сказать: «Иди ко мне».
Аня родила долгожданного первенца еще до того, как они с мужем забрали домой Ксюшу, но мысли о преемстве не оставила. Тем более, что Николай с самого начала очень хотел дочку.
#Ксюдома
Трофимовы не выбирали и не смотрели много детей. Увидели Ксюшу и забрали. Они хотели, чтобы приемная дочь была младше Арсения, без братьев и сестер и относительно здоровая. В школе приемных родителей рекомендовали не нарушать иерархию в семье. Что касается внешности, цвет волос, глаз и национальность – не имели значение.
– Славянская внешность или нет, я не выбирала, мне было без разницы, –  рассказывает Аня. – У мужа вообще дед цыган. Какая славянская внешность? Конечно, абсолютно здоровых детей в базе нет. У Ксюши было написано, что она требует постоянной медицинской помощи. Но все оказалось не так уж страшно. Когда мы ее забирали, оставалось давать 1 таблетку в день, пока шел восстановительный период. Мы написали согласие на опеку, когда ей не было и 3 месяцев. Забрали домой – ровно в 4. Сначала Ксюша была у нас под опекой, сейчас оформляем усыновление. Раньше было нельзя.
На вопрос, почему решили усыновлять, приемные родители отвечают, что им страшно. У опекунов забрать ребенка гораздо легче. Родная мать девочки не лишена родительских прав, она просто не записана в свидетельстве о рождении. В графе «отец» у Ксении тоже поставлен прочерк.
– Не знаю, может ли мама восстановить свои права, а папа при желании просто подает на днк-экспертизу.  Кроме этого, хочется дать ей свою фамилию, поменять имя и отчество.
– Как с материнскими чувствами, относитесь как к своей?
– Наверное, как к своей. Но иногда мне кажется, что я не люблю ее достаточно сильно. Начинаю себя корить. Когда рождается свой ребенок, гормоны плещут, а тут больше любишь не чувствами – головой. Мужчинам, мне кажется, в этом плане легче.
– Как братик воспринял пополнение?
– Сейчас они иногда ругаются, игрушки делят. Но он ее очень любит. Он ждал ее. Говорил, что просил у Бога сестренку. Еще с появлением Ксюши очень радовался, что ему не надо посещать садик. Он только начал ходить и часто болел, а ей болеть было нельзя. Вот и решили – будем оставаться дома.
– Сложная процедура усыновления и опеки?
– Ходят байки, что это очень нелегко, но это не так. Когда родители собирали документы, чтобы забрать сестру, мама одновременно училась на права. Она говорит, что водительское удостоверение получить сложнее. Самое долгое – обучение в школе приемных родителей. Ее обязательно проходят все опекуны. Занятия длятся несколько месяцев. Там рассказывают об особенностях адаптации. Больше все-таки о подростках, о возрастных кризисах. Про тайну усыновления. Что лучше ее не хранить.
– Почему?
– Есть примеры, когда дети узнают, что они не родные случайно, и это хуже, чем если бы знали изначально. А если все-таки хранить тайну, то нужно уезжать из города. После прохождения школы приемных родителей все документы можно собрать за 2 недели.
– Что можете посоветовать людям, которые думают, брать ли ребенка?
– Больше смотреть, читать истории. И не только радостные. Потому что без проблем никак. Адаптация всем дается нелегко. Я бы посоветовала готовиться к трудностям, чтобы не было разочарований и возвратов.  Конечно, дети должны расти в семье. В детском доме им не место. Говорят, если бы каждая семья взяла ребенка, сирот бы не осталось. Но я не считаю, что каждая семья может. Нужно заранее готовиться к тому, что это будет тяжелый ребенок.
– Как бы красиво ни звучали слова о том, что чужих детей не бывает, все-таки большинство людей не готовы воспитывать сирот. Как считаете, почему? Что пугает?
– Все боятся генов. Но тут надо задаться вопросом: а так ли хорошо мы знаем свои? Конечно, у большинства деток мамы пьют либо употребляют наркотики. Но ведь у многих в семье есть алкоголики. Я, например, по линии отца не знаю никого дальше бабушек. Может, там тоже ничего хорошего нет? А вдруг у Ксеньи, кроме мамы, все родственники выпускники консерватории?
Некоторые боятся не полюбить как своего. Мне кажется, не столько этим детям нужна любовь как к своим, сколько просто забота взрослых. Я всегда говорю себе, что должна ее любить так, как я бы хотела, чтобы относились к моим детям, если бы меня не стало. Мне кажется, невозможно полюбить как своего на 100 %, но и просто полюбить ведь тоже можно.

Наталья ДМИТРАЩУК