Как Север стал родным ДУБЛЬ

Как Север стал родным

Анастасия и Ростислав Рясные семь лет назад сами были беженцами из Донецка, теперь они живут в Ханты-Мансийском районе. С того времени их жизнь кардинально поменялась, и посильную помощь нуждающимся оказывают уже они. Супруги говорят: в памяти навсегда останется записка из очередного пакета с гуманитаркой: «Удачи на северной земле».

«Бери самое необходимое – мы уезжаем»
– Самое страшное было, когда разбился малайзийский боинг. Это было в пригороде, недалеко от нашего дома. Обстрелы усилились. Ночь была очень тяжелой и бессонной. Ворота нашего дома были все обстрелянные. Вскоре мы уехали, – вспоминает Анастасия последние дни на малой родине. Приводим ее историю от первого лица.
Пятого августа, кутаясь в сырое тяжелое одеяло, 24-летняя девушка открывает глаза.
– Темно и тихо, будто несколько часов назад вовсе не было шума взрывов, самолетов, стрельбы, будто небо не полыхало ярче, чем при самом фееричном новогоднем салюте. Интересно, который час? Двенадцать дня! Я проспала весь день, – говорит Анастасия. – Так крепко поспать не удавалось чуть ли не с начала войны. Подвальный запах совсем уже не бьет в нос, хорошо, что человек, подлец, ко всему привыкает – вспомнились слова классика.
Отодвинув люк, девушка выбирается из погреба. Свет резко ударил в глаза. Жмурясь, она заваривает зеленый чай, идет на улицу. Августовская жара приятно согревает тело после холодного погреба. Что тут у нас: осколок, еще один, ворота как решето. Выходят соседи, после этой ночи всем есть что обсудить.
«Собирайся, бери документы и самое необходимое, мы уезжаем», – сказал ей тогда еще будущий муж Ростислав.
Будни беженцев
6 августа утром таксист с простреленной ногой везет их на границу с Россией. Это его последний рейс. В тот день он с семьей тоже покинет родной город.
– Таможня. Старый «пазик». Едем в лагерь для беженцев. Надеюсь, он существует на самом деле, а не плод фантазий отчаявшихся от безысходности людей. Остановка, водитель разворачивается. Мест нет, лагерь переполнен. Еще два часа пути. Наконец добрались. Ярко-оранжевые спасательные палатки, люди в форме. Регистрация, расселение, ужин. Можно расслабиться – это не миф. Мы в лагере для беженцев. Тут безопасно, – помнит Анастасия.
Она описывает жизнь в лагере как день сурка, режим которого ребята быстро приняли: подъем, завтрак, ожидание объявления города, готового принять беженцев, обед и ужин. Между делом можно изучить карту России, насладиться выгоревшим августовским пейзажем ростовской степи, делиться историями жизни с новыми соседями.
– Люди вокруг менялись быстро, однако ощущения утраты или грусти расставания не было. У каждого были близкие, кто остался дома, потому в душе возникла глубокая пустота. Конвейер людей. Уезжают, приезжают, и ты уедешь, – успокаивала себя Анастасия.
Спустя несколько недель выбрали направление – Новосибирск.
– Никогда так долго в поезде не ездила. Три дня лежала на полке, глядя в потолок вагона. Проводник разносит горячий доширак, резвятся дети, поезд мчит куда-то на восток. Решили выйти в Тюмени. Прохладный, уже осенний ветер встретил нас на перроне, – рассказывает девушка. – «На, держи», – какая-то женщина протянула мне водолазку. «Спасибо». – Я натянула кофту и пошла за сотрудниками МЧС, которые сопроводили нас до следующего лагеря.
«Та-а-ак, учитель и тракторист. Отлично! Работу найдем быстро. Тут, в сельской местности, такие специалисты на вес золота. С жильем поможем. Ну и документы со временем сделаете, – сказал сотрудник соцслужбы. – Идите поешьте и примите душ».
Ехали на время – остались навсегда
Макароны, кусок копченого сала, сарделька, хлеба можно взять с запасом. Это самый вкусный ужин в жизни. Ели молча.
Снова поезд. На следующий день прибыли в Сургут. Еще месяц жизни в лагере. Неудачные попытки найти работу. Подработка на стройках и в кафе.
«Учительница, в Ханты-Мансийский район поедешь?» Следующим утром ехали в неизвестном направлении. Приехали в деревню Ярки. Устроилась на работу в школу. В Ярках тогда школу еще не запустили, поэтому Анастасия была сопровождающей, возила детей в Шапшу на учебу. Супруг устроился в агрофирму. Им дали двухкомнатную квартиру.
– Это настоящая квартира, есть стены, потолок, застекленные окна. Это не палатка и не вагон поезда, это не койка в лагере для беженцев, это настоящая квартира! – восторгались семь лет назад Анастасия и Ростислав.
По округе быстро распространились новости – приехали беженцы из Донецка. Надо помогать, открыли сбор. Люди понесли деньги, продукты, вещи, посуду, одежду – кто что мог.
– Нас приняли очень хорошо. Приносили домашние заготовки. От сердца. Было до глубины души приятно. Когда мы ехали в Югру, не знали, что бывают такие места, где в сентябре уже зима приходит, – приносили теплую одежду, помогали в сложных ситуациях. Первый год был очень тяжелым, сказалась адаптация, – говорят супруги.
Сейчас Анастасия – заместитель директора по воспитательной работе в школе в Ярках, организует в поселке сбор гуманитарной помощи жителям ДНР и ЛНР, которую когда-то получала сама. Ростислав работает инженером в Ханты-Мансийске. Со временем они поженились. Два года назад у пары родился сын Тимур. Муж и жена говорят, что в Югре им понравилось, чувствуют себя здесь как дома. И если они – «понаехавшие», то их сын – местный. Север стал родным.

Семья Рясных
- Мы не планировали переезжать навсегда. Уезжая, думали, что едем буквально на две-три недели. В итоге доброта сибиряков поразила до глубины души. В одном из пакетов с гуманитаркой мы нашли записку: «Удачи на северной земле».