Судьбе наперекор

О Великой Отечественной войне у каждого представителя старшего поколения свои воспоминания, наполненные грустью и болью. Платон Платонович Веракса знает не понаслышке, что такое быть пленником в чужой стране. Вместе со своей семьей он в четырехлетнем возрасте был угнан в Германию.

«Матка, бистро, бистро! Млеко, яйки!» - немецкие солдаты в сопровождении полицая по-хозяйски заходят во двор и забирают все, что попадается под руку. Маленький Платошка, выглядывая из-под лавки, с тревогой наблюдает, как незваные гос¬ти забирают со стола кувшин молока и ломоть хлеба, а заодно, уже на улице, прихватывают и курицу, словно нарочно выпорхнувшую им под ноги.

Переглянувшись с отцом, мама только горестно вздыхает: попробуй возразить - мигом пристрелят. Хорошо, что «захоронка» в погребе осталась - немного картошки да пара яиц…

Для старожила Нефтеюганска Платона Платоновича Вераксы эти воспоминания больше похожи на сон. Ему не исполнилось и трех лет, когда родную деревню Буду Петрицкую Лоевского района Гомельской области оккупировали фашисты. Во многом впечатления моего героя о том времени сложились по рассказам его родителей и старших братьев и сестер.

Часто приходилось голодать, и не только из-за разбоя немцев. Делились продуктами с партизанами, среди которых было немало земляков, в том числе двое родственников. У одного из них семья жила в лесу. Как-то фашисты вышли на след партизана, пришли к его дому. И хотя глава семейства был с партизанами в гуще леса, жена сильно испугалась - вскрикнула, побежала и была сражена пулеметной очередью. Дочку Тамару взяли к себе родственники, а родители Платона забрали маленького Степку, выдавая его немцам за собственного ребенка, благо был похож на родного сынишку.

Жизнь на оккупированной территории была несладкой, но более или менее терпимой до 1943-го, когда фашисты стали зверствовать, активнее угонять молодежь в Германию. 15 мая они выгнали всех деревенских жителей на улицу и подожгли дома. Платон сидел на плечах своего отца (по состоянию здоровья тот не попал на фронт) и видел, как их деревня вмиг превратилась в багряное зарево. «Вот и наш дом горит», - со слезами произнес отец: новую избу он построил накануне войны.

Но и этого захватчикам было мало. «Девушки, шаг вперед! Всем петь веселые песни! Кто не повинуется - расстрел!» - приказал немецкий офицер. Под дулами автоматов, под страшный аккомпанемент трещащих в огне бревен, давясь дымом и собственными слезами, девчата затянули песню.

А потом автоматчики погнали толпу на станцию Речица. «Полинка, попытайся тихонько убежать. Пригнись под кустом и уползи», - попросила мама 16-летнюю дочь. Трудно поверить, но старшей сестре Платона это удалось. Позже она вернулась в деревню, где вместе с теткой выкопали землянку, в которой и жили несколько месяцев до освобождения территории нашими войсками.

Тем временем остальные Вераксы вместе с толпой практически бежали к железнодорожному вокзалу. Старались держаться все рядышком: отец, мать, 14-летний Вася, 12-летняя Маша, четырехлетний Платон да приемный трехгодовалый Степка.

«Людей понабивали в товарный вагон, как сельдь в бочку. От давки несколько человек сразу погибли. На станциях не выпускали, поэтому нужду приходилось справлять тут же - пробили отверстие в полу», - рассказывает Платон Платонович.

И вот остановка. Изможденные люди с затекшими ногами с трудом спустились на землю. «Ви прибыли в великую страну Германию!» - объявил немецкий офицер. Здесь пленников уже поджидали немецкие помещики. Они осматривали и ощупывали пленников, словно скот, оценивали, под силу ли будущим рабам окажется труд.

Дошла очередь и до семьи Веракса. Их хозяин был владельцем огромного поместья с полями густой пшеницы, картофеля и других культур. А еще держал много коров, свиней, домашней птицы. Отца с братом определили ухаживать за скотом, мать с сестрой - доить коров и помогать по хозяйству. Работали без выходных и праздников.

«Нас со Степкой к работе не привлекали. Мы разве что помогали нашим родителям перебирать овощи, - вспоминает Платон Веракса. - Но слонялись мы рядом и не раз видели, как били маму и папу за то, что они якобы плохо выполнили свою работу. Для этих целей у хозяина был надсмотрщик - румын. Мы со Степкой громко плакали, переживая за родителей. Как-то по первому снегу и нашу сестру гоняли плеткой из-за того, что она неправильно подоила коров».

Пониманию мешал языковой барьер, ведь изъяснялись буквально на пальцах. Платон и Степа, которые чаще гуляли по улицам и нередко вступали в драку с немчатами (так они называли местных детей), быстрее освоили чужой язык и уже через несколько месяцев не только могли изъясняться с ровесниками, но и стали переводчиками для родителей. Кстати о драках: особо задиристым был Степка, у кого для «проклятой немчуры» всегда были припрятаны в кармане пара булыжников. Правда, нередко Василию потом приходилось выручать братишек: немецкие мальчишки валтузили своих малолетних обидчиков.

По воле судьбы подросток вынужден был общаться с младшим сыном фермера, который был чуть старше его. Мальчишки нередко мерялись силой, и Василий всегда побеждал. «Вот так и вас, фашистов, победим!» - говорил он после очередной схватки. «Да где вам против нашей гитлеровской армии», - возражал ему юный немец. А вскоре его призвали на фронт (старший брат уже погиб под Сталинградом). Как-то прибыл он домой на побывку. «Знаешь, а ты прав: скорее всего, победите вы», - отрешенно сказал Васе.

«Тогда и мы чувствовали: происходят большие перемены. Что-то неуловимое появилось в воздухе, предрекающее надежду на благополучный исход. И самолеты с красными звездами летали все чаще», - вспоминает Платон Веракса.

…Слушала и восхищалась духом советского человека. Вот, казалось бы, чужбина, рабский изнуряющий труд, невозможность родителям достойно воспитывать детей, а детям - расти, как и положено маленькому человечку, в любви и заботе. Бывали и разлуки: отца отсылали на время в Голландию, в лагерь пленных - рыть окопы. А жизнелюбие все равно, словно росток через асфальт, пробивалось и тянулось к солнцу. Несмотря ни на что рождались дети (в январе 1945-го на свет появился Ванечка)…

Жили в бараке, питались впроголодь. Фермер оказался очень скупым и кормил своих работников как скот - брюквой да какой-то зеленью. И тут изловчался отец: то потихоньку петлю на зайца сделает и поймает ушастого, то рыбы с помощью мордушки, сплетенной из тальника, ночью наловит. Узнали бы немцы - не поздоровилось бы.

Вон Степка однажды карман пшеничного зерна набрал, так хозяин его и Платошку больше на поля не отпускал. В телегу трактора посадит и возит - швыряет мальчишек от борта к борту день-деньской. Но и они в долгу не остались: телега была механизированной - пацанята у нее тормоза повредили. Вот дел натворили! «Росли мы как сорная трава, но себя в обиду не давали. Много куриных яиц недосчитался фермер благодаря нам, сорванцам», - улыбается Платон Платонович.

Все могло бы кончиться для семьи Веракса плачевно. К концу войны помещикам поступил приказ расстрелять пленников. Что заставило их хозяина ослушаться, инсценировав для соседей выстрелы в сарае? Вряд ли человеколюбие, скорее расчет. Понимал, что живые пленные могут и ему пригодиться, и для его помилования стать порукой (так и произошло).

Самое яркое воспоминание - освобождение. 1 мая американцы парадом прошли по немецкому городу. Больше всего маленьких Платона и Степу потрясли негры, черные с блестящими белыми зубами. «Будто сейчас вижу своего счастливого отца, играющего на гармошке освободителям», - рассказывает мой герой.

Потом в жизни семьи было несколько пересыльных пунктов. Домой возвратились 30 сентября, с радужными надеждами и планами. Но тем не дано было сбыться: жители встретили бывших пленников враждебно (тогда их приравнивали чуть не к предателям Родины). Да и впоследствии эта страница их семейной биографии нередко усложняла им жизнь.

Но эти люди вопреки всем обстоятельствам сумели встать на ноги и жить достойно. Остается порадоваться, что теперь этот факт из истории узников концлагерей, коим является ветеран труда Платон Веракса, мы рассматриваем под другим ракурсом. С чувством глубокого уважения к их стойкости и жизнелюбию…