Если вам повезёт, как мне, подольше пообщаться с Геннадием Райшевым – загляните в его глаза. В них всё: шалости босоногого детства и ранняя страшная потеря отца, вечная жажда жизни и усталость от её виражей… и полное принятие.
Как будто Вселенная, которая часто предстаёт в его картинах, вдруг взяла и научила его подчинять своей воле пространство и время. Принимать личную историю как неотъемлемую и безусловную частицу большой истории – страны, мира, всего человечества