Язык – река, язык – вода, язык – жизнь

Пройдёт ледоход, и оживляется жизнь в прибрежных мансийских деревушках. Шумит по реке «Пётр Шлеев», стелется дым от трубы по воде. Весело горят в его топке берёзовые дровишки. Оживало весной и сердце старой Марии – в любой день теперь по реке может Дуся приехать, любимая дочка – птица перелётная.

Сильные корни

Спроси любую женщину – в деталях помнит она день рождения своего ребёнка. Ярким был весенний день, когда у Марии Дмитриевны появилась на свет ещё одна девочка – Евдокия.

Иван Ромбандеев и его жена Мария встретились не юными: он овдовел, она тоже потеряла мужа и сына и знала не понаслышке, что такое горе. Хлебнувшие его в достатке, Иван да Марья создали семью, в которой поселилось счастье. Не зря в их доме хранились главные святыни деревни и народа манси – приклады Всевышнему небесному святому воину.

Но вот в Мунгесыпауль стали приходить плохие вести. Новая власть выступает против мансийской веры. Помрачнел Иван. Ранним утром спустил лодку на воду, погрузил святыни и в предрассветном тумане по разливам поплыл в таёжную глухомань спрятать то, чему поклонялся его народ сотни лет.

Декабрь 1937 года. Известие об аресте Ивана Петровича прозвучало как гром среди ясного неба. За что? Никто не мог дать ответа. Над деревней нависла непроглядная чёрная пелена безысходного горя. Ещё двадцать мужчин разного возраста не вернулись домой в тот день.

А однажды в деревню приехал сотрудник органов и остановился в доме у Марии. Разулся. Видит Мария, что на убийце обувь её мужа. Оборвалось всё внутри. Заголосила: «Где Иван? Куда ты дел его?!»

Нет мужчины в доме – некому защитить сирот. Заходят в дом чужие – отдавай, Мария, детей в интернат. Не отдашь – обречёшь на смерть от голода. Кто накормит детей, если арестуют мать? Какой мерой измерить вдовье горе? Отдала Мария детей, а потом, глотая слезы, 30 километров шла до интерната, чтобы только посмотреть на них. А через день снова шла... И снова… Так и ходила.

Пароход не боится ни ветра, ни волн.

Нужно идти вверх – идёт вверх.

Нужно идти вниз – идёт вниз.

Летом 1939-го дети приехали домой на каникулы. Все вместе поехали в низовье Сосьвы ловить рыбу для госплана. А в это время семью Ромбандеевых пришли раскулачивать: из пустующего дома вынесли всё, а потом отобрали и сам дом.

Так не стало у Марии мужа, дома, а потом лишили её и земли предков. Согласно постановлению правительства об укрупнении колхозов жителей Мунгесы переселили в деревню Хошлог. А в 39–40-х годах зимой среди манси начался тотальный голод.

Смерти избежали чудом. Голод и тяжёлая работа остались впечатлениями детства навсегда, без слёз об этом говорить Евдокия Ивановна не могла. В те времена все дети с семи лет работали в колхозе без выходных, наравне со взрослыми.

Нужно идти вверх – идёт вверх.

Нужно идти вниз – идёт вниз.

Крепкий стержень

«Одна учительница сказала: «Поезжайте в Ленинград учиться». Я согласилась, хотя тогда не знала, где этот Ленинград… 21 день добирались… На остановке нам подсказали, как доехать до Университетской набережной. Стучимся в главное здание, вышла дежурная и спрашивает: «Что вам нужно?» Отвечаю: «Я приехала в университет учиться».

Так девочка из глубокой тайги попала в незнакомый для неё огромный город – в другой мир.

«В Будапештском университете преподавал профессор Лакко Дьордь. Он приехал изучать мансийский язык, и тут выяснилось, что в Москве нет владеющих им. Сделали запрос в Ленинград и сообщили, что на третьем курсе учится одна манси… На первое занятие он принёс книги Берната Мункачи… «Мы это не проходили, я не знаю», – сказала я. Он виду не подал, а мне очень неловко, что этого не знаю. Принесли букварь, по нему я его учила…».

В 1954 году она впервые берёт в руки собственный печатный труд. Мансийский алфавит упорядочен, опубликованы три книги переводов, и вот уже вчерашняя студентка становится составителем первого русско-мансийского словаря. Он выходит в издательстве Ленинградского отделения «Учпедгиз». Это первая победа и начало большого пути.

«Закончила аспирантуру, меня приняли в Академию наук… Я там начала работать, а в марте – симпозиум в Ленинграде в главном здании Академии наук. Я пошла туда… Поднимаюсь по лестнице, рядом со мной идут большие учёные… Началось совещание. Что-то я понимаю, что-то нет. Тогда я сказала себе: «Сиди, слушай, читай, работай! Они тоже не знали, но стали такими большими людьми. Если я буду работать, тоже буду знать много».

Коллеги в Венгрии искали для неё жениха, лишь бы осталась у них Дуся. А она возьми и заболей. Её привели к врачу, и мудрый седой профессор вынес вердикт: «Это не заболевание, это ностальгия. Отпустите её домой, к маме».

Большой пароход «Пётр Шлеев»

В каждой деревне ждут,

Как прекрасную перелётную птицу.

В каждой деревне ждут.

Объятия земли

А в Хошлоге соберутся вечером девушки и женщины в доме Марии Дмитриевны, рассядутся, и мать достанет из тайного места новую святыню своего дома – Дусины письма. Слушают внимательно – про многоэтажные дома, радио и телефон. И там, главное, комаров нет. Без дымокура по улице ходят? Что за мир такой у них там? Мария вздохнет: «Дуся, как Эква-пырись, в двух мирах живёт».

А когда Дуся приезжала в деревню, то встречали её от мала до велика. Пароход останавливался посередине реки, Мария подплывала на лодке к кораблю, и долгожданная гостья торжественно сходила на родной берег. Для всей деревни праздник был. Родная земля крепко держала её в своих объятиях.

В чемодане, с которым молодой учёный Ромбандеева путешествовала, только скудный запас одежды. Главное место занимает магнитофон. Несмотря на комаров, усталость, плохую погоду, она записывала своих земляков на плёнку, расспрашивала их с утра до ночи, стремясь сохранить то, что ей доверила сама жизнь, – языковое богатство родной земли. Целое лето ездила с магнитофоном из деревни в деревню.

Когда в 1989 году она объявляет московским коллегам, что возвращается домой, её встречает глухая стена непонимания: собственная квартира в столице, прекрасная работа с головокружительными перспективами, зарубежные связи. Все это бросить?!

«В отделе Севера при ЦК спросили, не пожалею ли о своём решении. Ответила, что не пожалею. Потому что «я еду в свои родные края».

От мира предков – миру потомков

Одна из молодых коллег Евдокии Ивановны вспоминает: «Однажды я увидела, что она стоит возле окна и у неё катятся слезы. Я подошла и говорю: «Евдокия Ивановна, почему вы плачете?» Она отвечает: «На моих глазах умирает мой родной язык, и я ничего не могу сделать».

Не желая отвлекаться даже на своё здоровье, она запустила онкологию. Ей сделали полостную операцию. Девять лет и девять месяцев она прожила с раной, которая требовала ежедневного ухода. Но она вставала с кровати, несмотря на боль и бессилье, вставала и садилась за рабочий стол. Писать. Работала, работала, работала. Рана болела, а больше того – душа: успеет ли, выдюжит ли? Ради памяти матери, семьи, ради своего народа Евдокия Ивановна смогла сделать невозможное – спасти от забвения, достать почти из небытия, сохранить для потомков язык своих предков.

«Пётр Шлеев» – большой пароход.

Если вверх по реке смотрю, кого же жду?

Если вниз по реке смотрю, кого выжидаю?

Красивыми крыльями лебедя сверху идёт.

Большими крыльями лебедя снизу идёт.

Девушек, едущих вверх, вверх по реке везёт.

Юношей, едущих вниз, вниз по реке везёт.

(Евдокия Ромбандеева, газета «Путь к коммунизму», г. Ленинград, 27 июня 1958 года)

22 апреля 1928 года – день рождения доктора филологических наук, заслуженного деятеля Российской Федерации, почетного гражданина Югры Евдокии Ромбандеевой. Родилась в деревне Хошлог. Умерла 3 января 2017 года в Ханты-Мансийске. Российский учёный финно-угровед с мировым именем. Манси.

Изображение - иллюстрация работы