Войнушки XXI века

«Войнушки» XXI века

На эту тему рассуждают педагоги, правоохранители, врачи и сами дети.
…Ты светишься в сети – значит мы на связи. Дети ушли с улиц наших городов и поселков в онлайн. Старое доброе «А Саша выйдет?» никто из родителей больше не услышит. А дети не услышат мамино «Саша, домой!» – призыв в открытую форточку. Теперь есть мессенджеры.
Мой собеседник – тоже Саша, ученик девятого класса одной из школ Советского района. Парень согласился поговорить, думаю, потому, что мы знакомы через его родителей. Он не коллективист, будущей профессией видит IT-профиль, в семье – один. Попросил, чтобы при публикации сменили его имя. Выполнила.

– Скажи, что должно быть в голове у подростка, чтобы пойти и такое натворить?
– Первое, что приходит в голову, – это какая-то обида. Может быть, его когда-то травили в школе, ну – лупили периодически или издевались. А что рождается в голове затюканного пацана или девчонки – неизвестно.
– Саш, ну ведь это страшно – стрелять в людей, знать, что и в тебя могут выстрелить?
– Вы серьезно? У нас вон все основные компьютерные игры – это стрелялки или гоночки. Разбился – добыл новую жизнь или здоровье, убили тебя – то же самое. Никто себя смертным не считает, все бессмертны. Это игра, понимаете, и жизнь тоже становится игрой, – улыбается Саша, а мне становится страшно…

А ведь подросток. Сколько их, воспитанных лет с семи на Need for Speed или GTA, садятся, едва достигнув, а то и не достигнув совершеннолетия, за руль. В том же Советском районе всего за год произошли две смертельные аварии, в которых погибли пятеро совсем молодых парней – причиной была высокая скорость.
У пермяка Бекмансурова – это оттуда, из отлично прорисованной компьютерной графики виртуальных «стрелялок»: берцы, балаклава, капюшон и заряженный картечью турецкий «гладкоствол», прекрасно приспособленный для стрельбы «как в кино».
Что делать? Запрещать интернет? Возможно ли это в наших реалиях, когда из-за опасной инфекции мир стремительно переходит на дистанционку?

– Не запретишь. Может быть, только в школе – введением неких норм, запрещающих при образовательном процессе использование гаджетов. Но не думаю, что это решение вопроса. Думаю, дело в семье, – говорит врач-педиатр Валентина Лисовская. – Дело в отсутствии родительской любви и даже просто интереса родителей к состоянию собственного ребенка. Причем убеждена: дело не в полной или неполной семье. «Ребенок учится тому, что видит у себя в дому» – фраза, актуальная на все времена. Дело в том, готовы ли родители жить интересами ребенка, готовы ли они с самого детства приучать его к здоровому времяпрепровождению, к активному совместному отдыху, спорту, творчеству, да просто даже – к нормальной русской речи?
Невольно прислушаешься к доктору. В тот момент, когда Бекмансуров ходил с ружьем по восьмому корпусу ПГНИУ, в сеть летело множество видеороликов, записанных студентами университета. Практически ни одного нельзя транслировать в эфир без купюр: нецензурная речь зашкаливает. Скажете – это ни на что не влияет? Спросим у нашего собеседника.

– Саш, а ты…. выражаешься?
– Это как связка, как эмоции, сказать одно слово – все понятно, и не надо говорить целую фразу. Так заведено в сетевом общении, поэтому переносится в жизнь. Это не очень хорошо, конечно, потому что иногда не сдерживаешься и произносишь эти слова там, где не надо бы. Потом бывает стыдно

Стыдно. Именно это чувство, говорят врачи-психиатры, отличает нормального человека от человека с психическими нарушениями. Сегодня эти нарушения пытаются найти у Бекмансурова. Но все пути опять ведут в семью.
Существует распространенное убеждение, что любые отклонения в психике или поведении зарождаются в детстве. Врачи считают, что в детском возрасте не заметить такие изменения у пермского стрелка было невозможно. Однако пермский психиатр Светлана Полубоярских подчеркивает: нарушения не были следствием нарушения работы мозга, поскольку в таком случае была бы затронута интеллектуальная сфера. А опубликованный манифест Бекмансурова, к счастью удаленный со всех ресурсов, – грамотен и логичен.

– Мы видим, что затронута только эмоциональная сфера. Что же было вначале? Считаю, какая-то психотравмирующая ситуация, когда ребенок без внимания, без тепла, без участия. Получается такой изгой, он не прошел реакцию группирования, сформировалось психическое расстройство личности. А психопатиком он стал в последние два-три года, – говорит Светлана Полубоярских.
Судебно-психиатрический эксперт Артем Гилев тоже склоняется к тому, что у предполагаемого стрелка было расстройство личности.

– Есть часть генетическая, есть часть, обусловленная средой, воспитанием. Но влияет всё: среда, окружение, положение в обществе, общий уровень социальной справедливости в стране, финансовое благополучие. То есть то, что происходило не только в семье, но и в целом в обществе. Естественно, если сочетания всех факторов не будет, то такая личность не сформируется.

…Получается, тема закольцевалась. С 2014 года, когда в России впервые было совершено нападение на учебные заведения, произошло уже 12 подобных случаев. Два – в нынешнем году.
Незадолго до пермской трагедии российская актриса Мария Шукшина произнесла на награждении в Кремле пронзительную речь: «Вирус бескультурья гораздо опаснее модного нынче коронавируса. Опаснее тем, что от него никто не умирает, но невидимым глазу образом выкашивает он целые поколения. Без духовно-нравственной основы не может устоять ни одно государство, ни одна империя, ни одна цивилизация. Отсутствие совести, нравственности… отсутствие морали ведет к необратимым процессам, ведет к деградации нации».
Я спросила у Саши: а он бы смог так, как стрелки из Казани и и Перми?

– Нет. Я видел, как плакала мама, когда умерла бабушка. Она болела. А сейчас плачут мамы совсем молодых людей. Это неправильно, – выдохнул Саша.
И я выдохнула.
Может, и хорошо, что в своем детстве мы играли «в войнушку», бегая с деревянными пистолетами по скверам, играли в футбол и хоккей, забивая голы в ворота из кирпичей, бились до первой крови с обидчиком, а потом с ним же шли на рыбалку. У нас осталась генетическая память на тему «что такое хорошо и что такое плохо», и наша задача – поделиться ею с нашими детьми, чтобы окончательно не потерять поколение.